29 июня — день памяти священномученика Гермогена (Долганова), епископа Тобольского и Сибирского
 
 
Родился владыка Гермоген (в миру Георгий Ефремович Долганов) 25 апреля 1858 г. в семье единоверческого священника Херсонской епархии. Низшее и среднее образование получил в духовно-учебных заведениях. Выдержав экзамен на аттестат зрелости в классической гимназии г. Ананьево, он поступил в Новороссийский университет, где окончил полный курс юридического факультета, прошёл курс математического и слушал лекции на историко-филологическом.
 
С таким образованием Георгий Долганов вполне мог сделать карьеру или заняться научными трудами. Но, будучи верующим и благочестивым юношей, он почувствовал влечение к подвижнической жизни. Совершить решительный шаг ему помог архиепископ Херсонский Никанор.
 
Окончив университет, Георгий поступает в Санкт-Петербургскую духовную академию, а в 1890 г. принимает постриг, становится иеромонахом, и к его научной деятельности прибавляется ещё и пастырская.
 
В 1893 г. иеромонах Гермоген окончил академию со степенью кандидата богословия. Он был назначен сначала инспектором, а затем ректором Тифлисской духовной семинарии с возведением в сан архимандрита.
 
Как вспоминает архимандрит Феодосий (Алмазов), «во время инспекторства отца Гермогена в семинарии обучался будущий диктатор Иосиф Джугашвили (Сталин). В журналах поведения Тифлисской семинарии существуют записи, из которых видно, что отец Гермоген неоднократно подвергал Джугашвили разного рода наказаниям и взысканиям».
 
Усердный пастырь обратил на себя внимание Синода, который оценил его качества. 14 января 1901 г. состоялась его хиротония в епископа Вольского, викария Саратовской епархии, а в 1903 г. он был назначен на Саратовскую кафедру и вызван в Петербург для присутствия в Священном Синоде.
 
Став правящим архиереем, владыка Гермоген особое внимание уделял миссионерской деятельности, а во время революционных беспорядков 1905 г. прилагал все силы для умиротворения народа. Почти каждый день владыка совершал богослужения и произносил вдохновенные проповеди, упрашивая пастырей и паству «действовать на подстрекателей мерами увещевания, а если они не принесут пользы, отойти от возмутителей общественного спокойствия, моля Бога о вразумлении врагов Церкви и отечества; мер же насилия ни в коем случае не употреблять».
 
По просьбе населения святитель совершал крестные ходы, и число их участников постоянно увеличивалось. Он предложил рабочим собираться для обсуждения вопросов религиозной и общественной жизни. На одном из собраний решили построить храм, который принадлежал бы рабочим. Многие из них были насильственно оторваны забастовщиками от работы и понесли лишения; владыка Гермоген благословил провести сбор денег для помощи пострадавшим и сам тоже сделал вклад.
 
К преосвященному с уважением относился святой праведный Иоанн Кронштадтский, говоривший, что спокоен за судьбу Православия и может умереть, зная, что епископы Гермоген (Долганов) и Серафим (Чичагов) продолжат его дело, ведя борьбу за Православие. В 1906 г. отец Иоанн писал преосвященному Гермогену, предрекая ему мученическую кончину: «Вы в подвиге; Господь отверзает небо, как первомученику Стефану, и благословляет вас».
 
Твёрдый в своих убеждениях, владыка готов был дать отпор любому, кто покусился бы на чистоту Православия. Он выступал против театральных зрелищ, сеющих безбожие и разврат, а в Святейшем Синоде прочёл доклад о необходимости отлучения от Церкви некоторых русских писателей. Антилиберальные взгляды владыки противопоставили его власть имущим.
 
Когда обер-прокурор В. Саблер предложил ввести в Церковь корпорацию диаконисс и особый чин панихиды по инославным христианам, епископ Гермоген ответил ему возражением, но оказался в одиночестве — Синод его не поддержал. Не теряя времени, владыка отправил телеграмму императору с просьбой защитить Церковь от действий Синода. В ответ обер-прокурор подал царю доклад об увольнении епископа Гермогена от присутствия в Синоде, повелев ему немедленно отправиться в епархию. Владыка просил три дня отсрочки, ссылаясь на болезнь, но ему было отказано. Невзирая на приказ, владыка задержался в городе. 17 января 1912 г. император подписал указ об увольнении его от управления Саратовской епархией с назначением пребывания в Жировичском монастыре...
 
 
Сам преосвященный Гермоген причиной увольнения называл разногласия с большинством членов Синода, а свои выступления объяснил борьбой с «чиновничьим отношением к делам Церкви, какое наблюдается в Синоде за последнее время».
 
Была и другая, негласная, причина опалы — столкновение со лжестарцем Распутиным.
 
Впервые познакомившись с Григорием Распутиным, владыка Гермоген с ним подружился. Начался период так называемой «распутинщины». Вскоре многие из друзей «старца» поняли, с кем имеют дело, и отшатнулись от него, в том числе и епископ Гермоген. Конечно, были попытки устранить Распутина из царской семьи, нейтрализовать его влияние, но в основном они не приводили ни к чему, а для самих борцов с Распутиным кончались плачевно. Так произошло и с епископом Гермогеном.
 
«Аскет, образованный человек, добрейший и чистый, епископ Гермоген был, однако, со странностями, отличался крайней неуравновешенностью, мог быть неистовым, — пишет в своих воспоминаниях митрополит Евлогий (Георгиевский). — Почему-то он увлёкся политикой и в своём увлечении крайне правыми политическими веяниями потерял всякую меру. Интеллигенцию он ненавидел, желал, чтобы всех революционеров перевешали. Он ополчился против Распутина, когда убедился в его безнравственном поведении, и решил зазвать его к себе, дабы в присутствии писателя Родионова и иеромонаха Илиодора взять с него заклятие, что он отныне не переступит порога царского дворца. Говорят, епископ Гермоген встретил его в епитрахили, с крестом в руке. Распутин клятвы давать не хотел и пытался скрыться. Родионов и Илиодор бросились за ним на лестницу, его настигли, и все трое покатились по ступенькам вниз... а епископ Гермоген, стоя на площадке в епитрахили и с крестом в руке, кричал: “Будь проклят! Проклят! Проклят!..” Распутин вырвался из рук преследователей. “Попомните меня!” — крикнул он и исчез. Епископ Гермоген и Илиодор стали бомбардировать государя телеграммами, умоляя его не принимать Распутина. Государь оскорбился и приказал вернуть епископа Гермогена в епархию... Епископ Гермоген приказу не подчинился; тогда государь прислал флигель-адъютанта, который... приказал ему сесть в автомобиль; его отвезли на вокзал и переправили в Жировичский монастырь... Заточение создало епископу Гермогену ореол мученика».
 
24 января ссыльный прибыл в Слоним. Навстречу ему была выслана делегация, поднёсшая икону. Издали владыка услышал колокольный звон. Настоятель обители с братией вышли ему навстречу. По дошедшему до нас преданию старожилов, в тот день даже многие дети не пошли в школу без спросу, а дружно направились посмотреть на приезд архиерея, сорвав занятия. За это они потом были наказаны — учительница поставила их на колени.
 
Обращаясь к встречавшим, изгнанник сказал: «Я не считаю себя сосланным, но человеком, желающим всецело отдаться служению Господу Богу».
 
Случившееся с владыкой показывало, что в обществе, в том числе и церковном, нарастает кризис, который может привести к печальным последствиям. Предчувствуя грядущую катастрофу, святитель сильно переживал. Как свидетельствует иеромонах Дамаскин (Орловский), иногда, закрыв лицо руками, владыка долго и безутешно плакал и говорил: «Идёт, идёт девятый вал; сокрушит, сметёт всю гниль, всю ветошь; совершится страшное, леденящее кровь — погубят царя, погубят царя, непременно погубят».
 
Владыка Гермоген полюбил тихую, удалённую от суеты обитель и оставил о себе здесь добрую память. Старожилы отмечали его доброту и особую любовь к службе. По воспоминаниям, записанным А. Шалькевичем, он всегда бывал на богослужении. На пути в собор и обратно его сопровождали богомольцы, очень почитавшие его. Зимой владыка приходил в Никольский храм по лестнице, ведущей из надвратной комнаты прямо в церковь. В сильные морозы он оставался в этой комнате и слушал богослужение через устроенное в стене по его указанию круглое окно. Свободное от богослужения время владыка посвящал народу. При нём состоял врач-гомеопат, который успешно лечил всех, обращающихся за помощью.
 
 
Хотя владыка находился в Жировичах в ссылке и отношение к нему властей было не лучшим, он всё же не оставался в стороне от жизни монастыря. Исследователь истории Жировичей митрополит Антоний (Мельников) упоминает, как преосвященный на собственные средства построил и освятил часовню над источником на Викне, что недалеко от монастыря (старый источник).
 
Обстановку, в которой пребывал святитель, кратко описывает в своих «Воспоминаниях» протопресвитер Георгий Шавельский. Во время Первой мировой войны штаб главнокомандующего русскими войсками великого князя Николая Николаевича временно располагался в Барановичах. Пользуясь близостью к Жировичам, великий князь, сам противник «распутинщины», решил послать туда отца Георгия и своего адъютанта, чтобы они проведали и ободрили владыку.
 
«Нас провели прямо в келью епископа Гермогена. Довольно просторная комната была в хаотическом беспорядке: столы завалены книгами, бумагами, лекарствами (епископ разными травами лечил крестьян), кусками хлеба и всякой всячиной. Сам епископ встретил нас на пороге кельи. Когда я передал ему приветствие от великого князя, он так обратился ко мне: “Если бы Ангел слетел с неба, он не принёс бы мне большей радости, чем ваш приезд!” Но затем он засыпал меня жалобами: все его притесняют, а особенно настоятель монастыря. Он не разрешает ему часто служить, а когда и разрешит, не оказывает должных почестей его сану: для сослужения не даёт больше одного иеромонаха, при выходе из храма, по окончании службы, не провожает его трезвоном. Жаловался епископ также на скудную пищу, на невнимательность к его просьбам и прочее. “Если бы не соседние помещики, доставляющие мне всё необходимое, — я бы умер с голоду”, — закончил он свои жалобы на архимандрита.
 
Епископ Владимир по-своему притеснял его. В Слониме в великолепных казармах 116 пехотного Шуйского полка помещалось 7 госпиталей. Начальство этих госпиталей со священниками обратилось к епископу Гермогену с просьбой совершать богослужение в их церкви, но епископ Владимир не разрешил ему выехать из монастыря...
 
Утешив епископа, я посетил архимандрита, которому, не стесняясь, заявил, что о тягостном положении епископа Гермогена известно великому князю и что применяемые в отношении епископа грубые меры несомненно осудит и сам государь.
 
Прощаясь с епископом Гермогеном, я просил его в следующее воскресенье совершить для госпиталей Литургию в... церкви Шуйского полка, пообещав уведомить об этом епископа Владимира».
 
Внешние скорби, внутренние страдания и аскетические подвиги очистили душу изгнанника. Он сподобился благодатных даров, о проявлении которых есть свидетельства очевидцев. Со слов местной жительницы Марии Межевец епископ Гермоген был отзывчивым человеком и всегда оказывал материальную помощь обращавшимся к нему. Этим решил воспользоваться один из местных жителей, — мол, все идут, почему бы и мне не пойти. Придя к владыке, он пожаловался, будто у него пала лошадь, и теперь он в тяжёлом положении. Он спокойно пошёл на обман, думая, что владыка его не знает. Святитель выслушал жалобу, вручил ему деньги, но при этом добавил: «А деньги тебе действительно пригодятся». Когда крестьянин вернулся домой, то обнаружил: лошадь действительно пала.
 
Одна женщина тоже попыталась «искать счастья». Она пришла к архиерею и сообщила о смерти мужа. Ничего не говоря, тот дал ей деньги. Вернувшись домой, она узнала, что её муж в это время работал в поле, и там его внезапно хватил удар, и он скончался. На следующий день она в раскаянии снова пошла к владыке и, возвращая деньги, сказала: «Владыка, я вас обманула!» «Ты не меня обманула, а себя», — ответил он и деньги обратно не взял.
 
По воспоминаниям профессора Минской духовной семинарии протоиерея Виталия Антоника, у его бабушки Евфросинии Антоник отнялись руки. Ей тогда было чуть больше тридцати лет. Она отправилась к епископу Гермогену. Тот принял её и дал выпить святой воды. Очень скоро она поправилась и до конца жизни (умерла в 94 года) сохраняла способность работать.
 
Бывало, во время богослужения какой-нибудь бесноватый начинал вопить. Тогда епископ выходил на солею и именем Господа запрещал ему бесноваться. Тот тотчас же стихал.
 
В августе 1915 г. фронт опасно приблизился к Жировичам, и владыку перевели в Николо-Угрешский монастырь Московской епархии. В 1917 г., после февральской революции, когда политическое положение изменилось и причин продолжать ссылку уже не было, преосвященного Гермогена назначили на Тобольскую кафедру. Участвовал он и в работе Поместного собора.
 
Видя беззакония безбожной власти, владыка призывал свою новую паству «сохранять верность вере отцов, не преклонять колена перед идолами революции и их современными жрецами, требующими от православных русских людей выветривания, искажения русской народной души космополитизмом, интернационализмом, коммунизмом, открытым безбожием и скотским гнусным развратом». Эти призывы владыки, безусловно, вызвали недовольство большевиков.
 
Архиерей был арестован. 18 апреля, в Великую Среду, епископа Гермогена перевезли в Екатеринбург. Находясь в заключении, он имел возможность писать письма, некоторые дошли до нас. Из них веет дух истинного подвижника и страдальца за веру Христову.
 
Тем временем со стороны епархиального съезда была предпринята попытка освобождения своего владыки за выкуп в 10 000 рублей. Но все члены посланной делегации после передачи денег были арестованы, и их судьба неизвестна, скорее всего, они приняли мученическую кончину.
 
В день Святого Духа исповеднику позволили причаститься Святых Христовых Таин и отслужить молебен, в конце которого он попрощался с присутствующими. «Разве это тюрьма? — говорил владыка клирикам. — Вот где апостол был заключён, то — тюрьма. А это — благодарение Господу, — училище благочестия!»
 
На следующий день преосвященного Гермогена вместе с другими заключёнными отправили на пароходе в Тюмень, а затем — в Тобольск, где предполагалось совершить суд. Во время плавания стало известно, что Тобольск уже занят Белой армией. Красноармейцы решили бежать за Урал, а перед этим — расправиться со своими узниками. О их мученической кончине рассказали потом на следствии захваченные белогвардейцами матросы парохода.
 
29 июня 1918 г. пленников вывели на палубу и приказали снять верхнюю одежду и обувь. С тех, кто раздевался недостаточно быстро, одежду срывали, а затем с насмешками, связав им руки, бросали в воду.
 
Епископ Гермоген молился за палачей и благословлял их. С руганью и ударами сорвали с него рясу и подрясник, связали сзади руки. Так как исповедник не переставал молиться вслух, невзирая на запрет комиссара, его заставили замолчать ударом кулака по лицу. Затем к нему привязали двухпудовый камень и бросили в реку. По некоторым сведениям, владыку привязали к пароходному колесу, которое затем привели в движение. Это колесо искромсало живое тело владыки...
 
Честные останки святителя вынесло на берег, и их обнаружили жители села Усольского. На следующий день они были похоронены крестьянином Алексеем Маряновым на месте обретения. В могилу он положил и камень.
 
Вскоре город свободили войска Сибирского правительства. Судебная комиссия после осмотра признала, что одно из найденных тел — действительно останки епископа Гермогена. Их отправили в Тобольск, где они пролежали в Софийском Успенском соборе пять суток, не издавая запаха тления.
 
Священномученика похоронили в склепе, устроенном в Иоанно-Златоустовском приделе. В 1920 г. собор закрыли, а место погребения владыки Гермогена забыли. К лику святых священномученик был причислен в 2000 г.
 
Во время реставрации Софийско-Успенского собора Тобольского кремля место погребения священномученика Гермогена (Долганова), епископа Тобольского и Сибирского было обнаружено. По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II 2-3 сентября 2005 г. состоялось обретение святых мощей мученика. Ныне они почивают в Покровском храме Тобольска.