Олег Винярский в 1983 г. окончил Белорусский театрально-художественный институт по специальности «актер драмтеатра и кино». Один сезон работал в Витебском театре. После армии, в 1986 г., попробовал себя на конкурсе дикторов и был зачислен в дикторскую группу Белорусского радио.

В 1996 г. перешёл в литературно-драматическую редакцию на должность режиссёра-постановщика. Тогда в новой программе духовно-просветительского направления «Дрэва жыцця» начал читать в эфире отрывки из Священного Писания. Читает духовные тексты в еженедельных передачах «Свет души» и «Духовное слово», принимает участие в других православных программах, спектаклях и торжественных концертах. Беседу с ним предлагаем вашему вниманию.

— Олег Александрович, уже более 20 лет вашей жизни связано с радио. Не сожалеете ли о том, что не пришлось играть на сцене?

–– Когда я попал на радио, то подумал, что всё, театра больше не будет. Но, как потом оказалось, ошибся. Ведь радиотеатр обладает безграничными возможностями. Он развивает творческое начало в человеке и, главное, — сам полон тайны. Вообще, жизнь голоса автономна. Есть человек, а есть его голос, который живёт особой жизнью, не зависимой от внешнего облика человека. В голосе — жизнь души человека. Для меня это абсолютный постулат. Даже скажу так: пространство, создаваемое голосом, имеет прямую зависимость от внутреннего содержания человека…

— А из чего состоит профессионализм диктора? Как становятся мастерами устного слова?

— Большая доля радиомастерства зависит от фантазии человека, сидящего перед микрофоном. От способности представить и вообразить себе аудиторию. Ведь что важно? Перед микрофоном не нужно кричать, шептать, а надо найти свою середину голоса, которую приемлет микрофон. По сути дела — найти себя. Как учили нас мастера-дикторы, микрофон — тоже живой, и с ним нужно разговаривать, как с человеком во время беседы. Но многие молодые люди, сейчас приходящие на радио, к сожалению, совершают ошибку: они вещают, то есть разговаривают, с неслушающим человеком. А диктор, который садится к микрофону, должен всё время прислушиваться к невидимому собеседнику.

Например, диктор говорит: «Сейчас я расскажу вам о жизненном пути замечательного композитора Вольфганга Амадея Моцарта». И здесь уже можно «увидеть» лицо человека, который отреагировал на слово «Моцарт». Ведь у слушателя есть некий минимум информации по этому слову. Но диктор должен предполагать, что перед ним самый требовательный слушатель, который знает больше, чем он. И потому тон следует выбирать не всезнайский, а доверительный.

Первое и самое главное правило на радио — найти оптимальную степень доверительности в разговоре со слушателем. И если тебя будут слушать с доверием, то эта трепетная, драгоценная ниточка не оборвётся, а «услышится», какую бы программу ты ни вёл.

— Как вы относитесь к духовным программам на радио? Какое место занимают они в вашей работе?

— К духовной литературе, словам, записанным святыми отцами, текстам Священного Писания или проповедям я подхожу, благоговея перед тайной не только мироздания, но и души человеческой, поскольку каждая душа — это большой духовный опыт, накопленный в течение жизни. И его нельзя «схватить на лету». Такие тексты мне читать крайне сложно, потому что осознаю: я должен донести до слушателя те слова монаха или священнослужителя, которые стали результатом сложнейшей и продолжительной духовной жизни. А я не дожил до такого опыта, не имею его… И в особенности перед текстом Священного Писания понимаю, что для меня это — бездонный материал. Здесь полагаюсь только на интуицию и чувствую: главное не сфальшивить, не искать в тексте дополнительных интонаций, а просто помнить, что это речь человека, который был осиян Божественным светом…

— Но всё-таки вы — актёр, вас учили играть. Это не мешает быть искренним, «ненаигранным»?

— Конечно, актёра могут упрекнуть, что он берётся читать библейские тексты. И мы, артисты, никуда не денемся от приобретённых профессиональных навыков. Но нас учили по системе Станиславского, а он был человеком верующим. У Станиславского есть понятие веры; оно входит в набор профессиональных терминов, из которых состоит работа актёра над собой: «эмоциональная память», «фантазия», «восприятие», «оценка». И мне кажется, что актёр, прошедший подобное обучение и сохранивший в себе живое сердце, живую веру не только в роли, какую он избрал на радио, на сцене или в кино, но и в собственной жизни, — не лицедей. Человек, который сохранил в себе душу, способную реагировать на страдание, на боль, способную сострадать, будет говорить искренне.

— Как вы считаете, с развитием телевидения изменились ли возможности радио как СМИ?

— Я считаю, радио — одно из самых сильных средств массовой информации. Хотя, конечно, соревнование с телевидением пока складывается не в пользу радио. Мы так устроены, что нам «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Но, как мне кажется, люди делятся на слушающих и на смотрящих. Кто-то воспринимает мир через глаза, но много таких, кто — через ухо. В 1986 г., когда я пришёл на Белорусское радио, оно было в расцвете; тогда очень плодотворно работали все редакции, в полном контакте со слушателями. Сейчас же мы несколько утратили этот контакт. У слушателей уже нет, как раньше, ожидания какого-то откровения, какого-то слова, нужного в жизни каждому человеку, которое придёт из Дома радио, где сосредоточен огромный интеллектуальный и творческий потенциал. Наверное, это потому, что произошли существенные перемены в обществе. Часть слушателей отошла от радио и увлеклась чем-то другим. Мир стал очень изменчив, его захлестнул шквал информации. А радио, точнее, слово, звучащее через радио, должно как магнит притягивать, служить человеку опорой в жизни. Что я имею в виду?
Радио умножает слово, доносит голоса журналистов, редакторов, дикторов, гостей, которые приходят в студию, до большого количества людей. Если гость студии — добрый, чистый человек, то радио, умножив количество участников встречи с ним, умножает и количество добра в мире, вокруг нас. Радио является проводником духовного, сокровенного смысла слова, который подчас при личном общении людей остаётся незамеченным.

И ещё один феномен радио (удалённость слушателя от диктора, голос которого звучит эфире) играет положительную роль: «Большое видится на расстоянии». Если применить эту фразу к радиоискусству, то можно сказать, что расстояние помогает слушателю воспринять больше, чем это могло быть в беседе с диктором лицом к лицу. Радио даёт возможность прислушаться к тому, что очень часто в бытовом разговоре мы упускаем: делает невидимое видимым и неслышимое слышимым.

— Какие задачи может сейчас решать радио?

— Я всё больше склоняюсь к мысли, что одна из главных задач радио — фильтровать информацию, её смысл, подтекст и фильтровать говорящего в эфире, ведь последний, кто выносит информацию слушателю, — это человек, сидящий перед микрофоном. Сейчас, мне кажется, самая большая и острая проблема в отборе людей, способных фильтровать не только информацию, но и свои ощущения. Не должно быть так: вот я выхожу в эфир, и, хотите — слушайте, хотите — нет, но какой я есть, таким меня и воспринимайте. Ведь, как писал Высоцкий, подошедший к микрофону подходит к образам. И этот человек может влиять на умы, на души людей. А к этому нужно подходить с величайшей ответственностью.

— Пожалуй, не скажешь, будто радио ушло на задний план, хотя бы потому, что FM-станции своими передачами заполнили всё пространство в транспорте, в магазинах, на улице. Только в собственном доме можно послушать тишину. А как вы относитесь к FM?

— Как человек, постоянно связанный со звуком, считаю это провокацией; сейчас идёт настоящая эпидемия неочищенного, нефильтрованного звука. То, что позволяют себе ведущие FM-станций, слушатели воспринимают как пример. А дурной пример более заразителен, чем добрый. И когда люди слышат развязный тон ведущего, — тоже перестают сдерживать себя, снимают внутренние ограничения: раз позволено ему — значит, и я могу. Это цепная реакция, причём негативная. Не зря сказано: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся». Мы должны быть предельно внимательны и ответственны к слову. FM-станции выступают своего рода конкурентами традиционному радио. Понятное дело, они используют все средства, чтобы привлечь аудиторию. Но, по сути дела, конкуренции с теми, кто развлекает, даёт рекламу, занимается просто «трёпом», не может быть. Значение радио шире значения FM-станций. Михаил Ульянов, великий актёр, замечательный чтец, удивительный радиомастер, в своей книге «Работаю актёром» посвятил целую главу радио. Там он написал: «Радио я ни на что не променяю». Почему? Он описал, что когда приходил в радиостудию и садился перед микрофоном, то переживал волшебные минуты, потому что там происходило чудо рождения звукового образа. Вот перед ним книга «Тихий Дон». Там 300 характеров! И каждому из них найти свой голос… Это было для него лучше, чем сняться в фильме. Ульянов утверждал: радио — одно из благороднейших и аристократичных искусств. А в FM-вещании нет аристократизма. Там нет внимания к миру замкнутого пространства студии. Обычно на FM-станции во время передачи в студии присутствует много людей, идёт общение… А традиционная радиостудия, где я привык работать, создаёт атмосферу уединения. Мы темны в словах и подчас с трудом выражаем даже простые мысли. А если человек оказывается в замкнутом пространстве, то имеет возможность сосредоточиться, убрать хаос из души, войти внутрь себя, ликвидировать рассеянность внимания. У Николая Гумилёва есть стихотворение «Слово»:
«Не решаясь обратиться к звуку…» Мы пользуемся буквами, записываем слова, но как только обращаемся к звуку — здесь может произойти нечто таинственное: слово способно пробудить в нас нечто и войти с ним в резонанс. Устное, звучащее слово способно подвигнуть человека на какой-то поступок, на переосмысление жизни и, как ещё говорят, перевернуть душу слышащего. Радио традиционное стремится к чему-то совершенному. А FM-станции своей безаппеляционностью, дерзостью разрушают пространство, так необходимое для тайны, снимают с неё покров. Они навязывают свой язык, не дают оторваться от суеты, приземляют. Но многие любят FM-радио: там дают музыку, погоду, рекламу, новости. А им больше ничего и не надо. Так удобно существовать. Может, для кого-то радио — это «узкоколейка». Но я по-другому его воспринимаю и думаю, что оккупация эфира FM-волнами — ещё одно испытание для современного человека. Когда Иван Бунин во время революции и Гражданской войны писал свой дневник «Окаянные дни», то выразил в нём изумление по поводу того, как в одночасье исчезла богатая культура Руси. Он сравнил русский народ с деревом, из которого можно сделать как икону, так и дубину. И здесь можно провести параллель с радио: с его помощью можно создать что-то утончённое, а можно размахнуться — и разрушить минуту назад созданное.

— Наряду с актёрами и дикторами в религиозных радиопрограммах активно участвуют и священники. Почему в эфире их слово порой звучит не так авторитетно и убедительно, как, например, в храме?

— Я видел, как священники, записывая свои проповеди, очень непросто переживают этот момент. Нет аудитории, как в храме. Там живые лица, видна реакция людей, можно варьировать интонацию, устанавливая контакт со слушателями. Когда же перед тобой только микрофон — ничего этого нет. И нужно уметь говорить в такой атмосфере. Я сторонник того, чтобы священник на радио читал авторские программы, чтобы принимал участие в передачах в качестве собеседника ведущего. А ведение программ, чтение художественных текстов нужно доверять подготовленным людям, актёрам. Но и не все актёры могут проникнуться духовными текстами, прочитать их не по-актёрски и найти тот путь, который привёл бы их к естественному, органичному, правдивому звучанию слова. Это тоже требует подготовки. Я думаю, что для духовных тем также должны отфильтровываться люди: у одного получается читать Священное Писание, другой хорошо декламирует стихи, третьему лучше быть ведущим. Ведь у каждого по-разному звучит голос, разная фактура голоса.

— Олег Александрович, а каково ваше отношение к аудиокнигам? Сейчас даже Евангелие начитывается актёрами и записывается на аудиодисках. Я знаю, вы сами участвовали в подобной записи.

— Однозначно считаю, что это хорошо; дополнительное средство просвещения нашего века. Только часто этим занимаются люди, не владеющие искусством чтения. Начитали текст, который понравился, напечатали диски и стали продавать. Подобная деятельность может превратиться просто в бизнес. Для аудиокниги нужно искусно продумывать музыкальное оформление, и подготовка к записи должна быть тщательной. Всегда можно отличить, какой диск записан быстро, небрежно, а какой — с соответствующей подготовкой, продуманно. Если ты начитываешь книгу, то должен открывать для слушателя, что новое нашёл в ней. Нет открытия — чтение не будет восприниматься сердцем слушателя, ибо нечем с ним поделиться. Нельзя читать с холодным сердцем. Книга — это целый мир, который надо уметь открыть и услышать в нём интонацию автора… Иван Ильин, замечательный религиозный философ, в своей единственной книге, ставшей итогом его жизни, «Я вглядываюсь в мир» писал, что человек, который издал книгу, может быть, мучился, всю жизнь, вынашивая её, вложил в неё всего себя. И как нужно настроиться человеку воспринимающему, дабы выудить эту идею, найти авторское зерно, чтобы его послание дошло до мира! И если ты, читая, смог сопереживать писателю, постигнуть суть произведения, как бы ещё раз написав его, значит, сумел стать соавтором. Правда, иногда я вспоминаю печальные слова замечательного писателя Виктора Астафьева о том, что была великая литература, было великое искусство, но оно не исправило человека. Человек, может, и впитывает что-то, но, к сожалению, остаётся страстным существом с привязанностью к бытовым проблемам и приземлёнными требованиями… Но всё равно нужно продолжать работать, работать честно и ответственно.

— И что же радио может сделать для современного человека?

— Я считаю, что Белорусское радио делает незаметную, может быть, но очень хорошую работу. В последние годы, как показывает общение со слушателями, люди возвращаются к радио. Сейчас идёт процесс собирания аудитории. И существование духовных программ, появление новых литературных передач, возвращение в эфир радиоспектаклей, музыкальных программ говорит о том, что радио живёт. И оно всегда будет востребованным, ибо вечен диалог между людьми и вечно слово. Радио — мощный источник просвещения и объединения людей. Например, Юрий Левитан, великий диктор, что делал своим голосом? Объединял страну. Один-единственный голос говорил за всю страну. Не зря нацисты хотели ликвидировать этого диктора. И справедливо голос Левитана назван «голосом эпохи». Мне кажется, в каждой эпохе будут свои голоса, которые смогут нести обществу христианские ценности, собирать людей, объединять их на основе лучших понятий о чести и достоинстве человека.