У человека уже не отнять желания жить цивилизованно. Каждый стремится создать уютное жилище, навести порядок вокруг себя, ищет комфорта, — словом, делает всё для упрощения своего существование во временном земном мире… И это не что иное, как подсознательное стремление к раю — дому, из которого человек был изгнан. Путь, конечно, непростой. Где-то в глубине души мы чувствуем, куда нужно идти, но, словно слепые, не знаем — как. Живём, как живётся.

В нашей беседе протоиерей Андрей Лемешонок, духовник минского Свято-Елисаветинского монастыря, попытался очертить сей путь и показать свет, к которому стремится душа-христианка.

— Рай — это место, где людям было хорошо, где они имели всё; но когда человек нарушил заповедь Божию, то есть потерял доверие к Богу, рай стал местом изгнания. Человек начал прятаться, страдать, поскольку прервалась связь с Богом. Вот это и есть первое загрязнение мира, потому что для чистого всё чисто. Когда человек согрешил, грех закрыл от него Бога, Творца, закрыл людей друг от друга. Они стали мешать один одному. Грех нарушил красоту, полноту жизни, которая может быть только с Богом, в Боге. И земля превратилась в свалку, кладбище, пропитываясь кровью, слезами, потом многих поколений людей. Однако на землю пришёл Христос — и она освятилась! А Его кровь, пролитая на Голгофе, дала человеку возможность строить уже новый мир; но этот мир нужно строить в себе… Есть экология внешняя: машины с выхлопными газами, заводские трубы... А есть и внутренняя. И причины экологических проблем не только в том, что промышленность развивается. Просто цивилизация — это тупик, который рано или поздно приведёт землю к погибели.

— Неужели нельзя спасти землю?

— Надо начинать с себя. Если мы, добросовестно трудясь, будем внимательны к себе, произносить поменьше пустых, праздных (уж не говорю — «грязных») слов, рождать светлые, чистые мысли, избегать помыслов низменных, грешных, если начнём следить за чистотой ума и сердца, то, как говорил преподобный Серафим Саровский, «тысячи людей спасутся вокруг нас». Ведь кто загрязняет землю? Человек. Царь. Но когда человек начинает богообщение (наверно, любой верующий проживает подобные минуты), то в таком состоянии он уже ни в чём не нуждается, и вокруг него светло, чисто; и будь он даже на грязной помойке, эта помойка станет чистой, ибо человек будет её очищать. А попади грязный человек, в котором есть грех, в самое чистое место, он всё осквернит. Вот об этом надо думать, и тогда что-то поменяется в нас, а значит, и вокруг нас, и во всём мире.

— Вероятно, нам нужно научиться беречь то, что имеем?

— Предположим, человек приезжает на природу. Он же царь. Начинает «отдыхать» — что-то рубить, ломать. Он как бы отдохнул, но после него остаётся груда мусора. «Отдыхающий» просто бросает его, не думая о последствиях. И это внешнее выдаёт внутреннее состояние человека, который ничего не желает видеть. Как-то ездил я с детьми в Швецию и приятно удивился, что на пляже, где много людей, не было ни одного окурка, ни одной бумажки. Человек должен беречь землю на которой живёт! А мы живём и под окно мусор выбрасываем. Привыкли сосуществовать с грязью? Это норма нашей жизни?..

— Есть мнение, будто в деревне чище, чем в городе. Вы с этим согласны?

— В городе веселее, всё есть, понимаете, все удобства; и человек не воспринимает квартиру клеткой бетонной… И большинство из нас делает то, что легче. Города ведь — тесная концентрация постоянно спешащих людей, которым некогда остановиться и подумать, что у них внутри и что они делают. Людям кажется: чем больше город, тем больше перспектив, мнимых возможностей; а на самом деле человек отвыкает быть наедине с собой, в тишине. Люди хотят шума, чтобы заглушить тоску, своё тяжёлое внутреннее состояние. Город — это пустыня. Витрины, дома, улицы… блестят, привлекают, а на самом деле содержания нет. Всё продаётся и покупается. А душа человека?! Но сейчас, кажется, люди, которые думают, стремятся к природе, бросают столицу, большие города и ищут деревню, тишину, где можно отдохнуть и успокоиться.

— Но и в городе можно жить с Богом.

— В городе больше людей ходит в храм. В деревне, к сожалению, много людей спивается — от внутренней пустоты, бескультурья, бездуховности. Это страшно: человеку тридцать лет, а он уже старик… Конечно, на природе хорошо. Уже более трёх десятилетий мой отпуск — палатка, озеро; я плаваю, собираю грибы; но всё равно это не полнота жизни. В храме лучше.

— А как же поговорка: «Где родился, там и пригодился»?

— Родился человек в изгнании. С первородным грехом. И какая бы земная родина у него ни была (страна, город, деревня), он создан не для неё, а для вечной жизни. Но человек потерял рай, он — беженец. Правда, в каждом из нас есть таланты, и их надо реализовать. Многие ли думают об этом? Мне кажется, что нет. Люди заняты повседневными делами: суета, борьба за выживание, кошелёк, холодильник, шкаф, квадратные метры, машины… Человек просто очень дёшево себя продал этому миру.

— Наверное, когда эту поговорку придумали, так не было?

— Были жизнь, культура, были традиции, преемственность, уважение, семья. Но есть ли это сейчас в истинном его значении? Сомневаюсь. Есть деньги, труд, предприятия, фермеры, дачники… Нужно, чтобы всё это одухотворилось, чтобы в центре жизни был Бог. Тогда и красота, и порядок приложатся. Да, раньше, наверно, люди были красивы, по-настоящему трудились, отдыхали; но произошла трагедия, и тех тружеников попытались уничтожить… Вспомните богоборческие годы. Люди потеряли связь с Богом, и снова произошло загрязнение мира. Вот так и проходят годы, и человек не понимает, зачем он живёт. Задача Церкви — донести до него, что есть другая, внутренняя, жизнь, существуют иные ценности: бессмертие, воскресение, любовь, делающая человека живым.

— Хотелось бы услышать об экологии семьи…

— Понятие «семья», пожалуй, надо в Красную книгу вписать. Есть ли у нас настоящие семьи, основанные на уважении и любви? Семья — это школа жизни, где дети воспитываются, где мы взрослеем, учимся. А люди разводятся, не желают обременять себя ответственностью друг за друга, хотят жить сами по себе. А ведь в старых деревнях так не было. Существовали род, традиции, послушание старшим. Нынче же диавол ведёт борьбу с семьёй. Истинная семья — это домашняя церковь, святыня, школа благочестия, любви, смирения, терпения. Разве сейчас жена слушается мужа? Или муж действительно любит жену и ради неё отказывается от «житейских» искушений?.. Когда есть измена, то какая это уже семья? Некая внешняя оболочка. Вот и вся экология. Конечно, встречаются ещё семьи, где «семьяне» могут отдать для ближнего всё, что у них есть, — жизнь, сердце, душу. Но они крайне редки. Я чаще слышу, как домочадцы обвиняют друг друга во всех смертных грехах, но себя оправдывают — и всё рушится, и дети остаются без родителей.

Вот посмотришь человеку в глаза: что в них есть? Если — жизнь, свет, одухотворение, то этот человек и прикованный к постели будет нужным всем. А если — пустота, то кому он нужен? Можно прикрыться одеждами, тряпочками разукрашенными, можно обмануть себя, окружающих, но рано или поздно всё закончится, и человек возляжет в гробик, сложив ручки. А человеки в гробу хорошо-о-о видны…

— Кстати, о смерти, точнее, о чистоте кладбищ, хочу спросить. Бывает, приедешь на кладбище, а там ─ мусор, грязь…

— Кладбище — это место, где лежат останки дорогих, близких людей, и мы чаем воскресения мёртвых. Ведь христианство утверждает: кладбище — временное место. Вообще, что такое для верующего человека смерть? Это испытание. Не трагедия. В нашем Символе веры мы говорим: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века». Нам нужно верить в эту встречу. Кладбище — место, куда люди приходят для общения с близкими людьми через Бога, через молитву, но не для безобразного выпивания и закусывания… По большому счёту, вся земля — кладбище. Мы ходим там, где тысячу или пятьсот лет назад кто-то умер, похоронен. Мы же из земли и в землю отходим. Кладбище — напоминание о жизни. Святые ставили гроб в своей келье и даже спали в нём. И мы, приходя на кладбище, должны думать, что и нас сюда скоро принесут; ведь мы приближаемся к физической кончине, к той черте, за которой вечная смерть или вечная жизнь. Вот за эту жизнь мы и боремся.

Мы не язычники, и для нас тело свято. Мы лобызаем тело усопшего; оно для нас не просто труп. Если человек в Церкви живёт, причащается, то его тело освящено. Это святыня, которую не сжигают как дрова. Буддисты — да, для них это норма по их верованию, мировоззрению. Они считают, что вся жизнь — иллюзия. Смерть — переход в вечность; очень важное событие для человека. Близкие люди в это время тоже меняются, переосмысливают свою жизнь…

— Как же изменить ситуацию и вернуть чистый мир?

— Восстановить икону (а человек — это икона) можно через покаяние, через внутренний труд. Потому нужно открыть глаза, открыть сердце и увидеть, что рядом с нами Бог. Человек живёт одиноким, люди сидят за стенами, которые сами построили. И если мы откроем глаза, увидим Бога и в ближнем, и в своей жизни, и в себе, то, наверное, тогда весь мир изменится, ибо для чистого всё чисто.