Это не сказка, а чудесная, пронзительная быль, записанная неизвестным автором из Ленинграда в середине 1980-х.
Ехал я в маршрутке на Васильевский остров. На сиденье рядом бушевал ребенок, лет шести. Его мама безучастно смотрела в окно, не реагировала. А он дёргал и дёргал её за рукав.
За окном проплывали деревья, дождик моросил, серо было, ну, Ленинград!
Ребёнок что-то требовал или что-то утверждал. И вдруг мама как развернётся от окна к нему, как дёрнет его за руку, как прошипит:
— Что ты хочешь от меня?!
Он запнулся.
— Что ты хочешь, я тебя спрашиваю?! Да ты, вообще, знаешь, кто ты такой?! Ты — никто! Понял?! Ты никто-о! — она выдохнула это ему в лицо, просто выплеснула.
Мальчик смотрел на неё… Мне показалось, что у него дрожит голова. Или это я дрожал? Почувствовал, как потеет спина.
Помню первую мысль: «Неужели она ему это говорит?! О ком она думает в этот момент?!»
— Видеть тебя не могу, — прошептала она.
— Ты же убила его! — сказал я, но никто меня не услышал.
В маршрутке как ни в чём не бывало продолжали дремать люди.
Я сидел не шевелясь.
А мальчик не плакал. Она отбросила его руку и снова отвернулась к окну.
Он уже не бушевал, притих как-то сразу. Смотрел в разорванную спинку сиденья напротив и молчал.
А у меня было желание встать и при всех, прямо сейчас, просто разорвать её на части! Сказать ей: «Это ты — никчёмная мать! Это ты — никто! Ты же убила его!»
Клянусь, я бы сделал это! Только мальчик сдерживал меня.
Я закрыл глаза, стал глубоко дышать, чтобы успокоиться как-то… А когда открыл их, увидел конфету.
Молодой парень, похоже, студент, светлый такой, кучерявый, в джинсовом костюме, протягивал мальчику конфету. Он ещё встряхнул рукой, сказал: «Бери, это тебе».
Тот взял. И парень тут же протянул ему вторую конфету. Мальчик помедлил и взял вторую.
Вспоминая то, что последовало дальше, я еле сдерживаю слёзы. Мальчик не стал есть, он коснулся маминой руки.
Та не сразу повернула к нему лицо. Но все-таки повернула. И, видно, хотела добить его… Но он протягивал ей конфету.
Она посмотрела на него, на конфету… Я видел — она недоумевает.
Тогда он вложил ей конфету в руку. Она словно обожглась — быстро вернула ему. Сказала: «Я не хочу».
Две конфеты лежали у него на ладони. И он не опускал руку.
«Ешь сам, — сказала она и тихо добавила, — я не хочу… Честное слово».
Тогда он положил конфету ей на колени.
Никогда не забуду эту паузу. И эту взрослость. Всего за несколько минут мальчик стал мужчиной, а она из злой, раздражённой стервы стала красивой, молодой женщиной. Во всяком случае, это я так почувствовал.
Она молчала. Долго-долго. Смотрела на него так, словно только увидела. Потом обняла. И он её обнял.
Потом он развернул конфету и дал ей. И пока она не положила её в рот, сам не ел. Вы представляете такое?! Это был ещё один шок, но уже другой.
Я тогда подумал о себе: «Вот ты — такой праведник — хотел встать, обвинить, хотел её «разорвать», переделать. И ты бы ничего не добился, кроме скандала и брани. А этот мальчик… Посмотри, как он мудр, как велик, он взял другим — и пронял до самых печёнок, до сердца, до слёз!»
А ещё этот молодой парень, который дал ему две конфеты. Он ведь не просто так дал две…
Я оглянулся… В заднем стекле маршрутки увидел этого молодого парня, он уходил вдаль по «моросящей» улице.
А мама и сын сидели, склонив головы друг к другу. Как молодые влюблённые!
Тут водитель объявил мою остановку. Выходя, я дотронулся до руки мальчика — этим сказал ему «спасибо». Не думаю, что он понял, но это и не важно.
Я навсегда запомнил этот урок. Запомнить-то запомнил, но должны были пройти годы, чтобы я его осознал: только примером воспитывают. Не криком, не обвинениями, не битьём. Нет! Только пример работает, больше ничто! Мальчик этот показал пример — и маме, и мне. И изменил нас.
10.02.2021
