День Святого Духа всегда в понедельник и проходит как-то тихо, буднично, почти незаметно после солнечно-ликующей, звеняще-зелёной службы на Троицу, с её особыми коленопреклонёнными молитвами, когда народу столько, что яблоку, нет, даже листочку берёзовому негде упасть.
 
Но хочется и Духов день почтить особым вниманием. Ведь когда дерзаешь задумываться над неожиданными, смелыми вопросами и искать ответы, желая веровать, разумея, то, по великой милости Всевышнего, любящего «ищущих лице Бога Иаковля», всегда бывает масса открытий и откровений. Непременно! Ибо «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит»…
 
Дух Святой. Как трудно уразуметь и облечь в слова всё, что связано с Ним, когда сам ты — тленная материя, пусть и с искрой духа, но плоть и кровь, срастворённая с землёй и страстями. В общем, грешный человече!
 
Один сотрудник православного издательства на вопрос, что своими словами он мог бы сказать о Духе, сдержанно ответствовал: «Я бы помолчал…» И был тысячу раз прав!
 

Священник ответил кратко и ёмко: «Им пробуждается жизнь во всех её формах. Именно Он является цементирующим средством бытия. И до тех пор, пока Святой Дух будет на земле, будет существовать Вселенная… Условием Его содержания является сердце человека, а способом проявления — то, что Дух Сам творит себе формы. Вместить Его в придуманные людьми рамки невозможно! Где Дух — там и свобода».
 
А поэт был предельно искренен: «Я Духа не стяжал. И для меня Дух Святой — это сплошная тайна. Какая-то полнота, и чистота, и свет. Какое-то надмирное дыхание. В день своего крещения я переживал его. Но, увы, очень скоро потерял эту полноту. И всё-таки надеюсь обрести утешение в Духе Истины. Да, Святой Дух — это великая надежда! Господи, всели и в меня, недостойного, Духа Твоего Святого! Да свидетельствует Он о Себе моими устами».
 
Моими устами… Как дерзновенно! Это иное. И вспомнилось крещение Ксении. Ей не было и месяца от роду. Младенец лежал на моих руках, словно невесомый и какой-то сияющий, когда священник, тихо касаясь его кисточкой со святым миром, произносил: «Печать дара Духа Святого». Какие же слова сказал тогда батюшка о таинстве? Или это был особый дар свыше… Но в душе родилось трепетное, сокровенное ощущение, что я держу ребёнка как сосуд, наполненный благодатью Духа Святого. И несказанный, невидимый глазу, свет пронизывал меня, струился сквозь мои руки, сердце, через всё моё существо! Блаженство и благоговение… Правы мои мудрые братья по вере: как можно говорить о тайне — Духе Божием?
 
 
Однако именно Он даётся нам, смертным, дабы разуметь Писание, отверзает ум для Божественного Откровения. Да, говоря о Духе Святом, незаметно переходишь на высокий стиль, высокопарные слова. По-другому не получается. И в книгах духовных писателей — то же самое. Замечательно, что всякий, ищущий знания о Боге, не одинок в своём поиске. Святые отцы, подвижники, богословы, получившие в избытке дары Духа Святого, делятся с каждым желающим своим духовным богатством, облекая в слова невыразимое и непостижимое.
 
«Святой Дух, сошедший на учеников в огненных языках, невидимо нисходит на новокрещаемых в Таинстве святого Миропомазания… Сошествием Святого Духа Пресвятая Троица живёт в нас и даёт нам обожение, сообщает нам Свои нетварные энергии, Свою славу, Своё Божество, тот превечный Свет, к которому мы должны приобщаться», — это из «Очерка мистического богословия Восточной Церкви» русского богослова Владимира Лосского, родившегося, кстати, в день Святого Духа.
 
По слову святителя Василия Великого, нет ни одного дара, ниспосланного твари, в котором бы не присутствовал Святой Дух. Пророк Исаия называет семь Его даров: дух премудрости, дух разума, дух совета, дух крепости, дух ведения, дух благочестия, дух страха Божия. Однако эти наименования не исчерпывают всех граней действия одного из лиц Святой Троицы в материальном мире. Вообще, даров Святого Духа бесконечное множество, ведь источник их — бесконечный в Своих проявлениях и свойствах Бог. И православное богословие не разделяет Божественные дары и обожающую человека благодать. Потому Дух Святой, будучи источником небесных даров, именуется множеством имён, которые мы связываем также и с благодатью Божией: «Прихожу в трепет, — говорит святой Григорий Богослов, — когда представляю в уме богатство наименований... Дух Божий, Дух Христов, Ум Христов... Дух сыноположения... Он есть Дух... воссозидающий в крещении и воскресении… Дух, Который... дышит, идеже хощет... Дух просвещения жизни, лучше же сказать, самый свет и самая жизнь».
 
 
Симеон Новый Богослов в своих гимнах воспевает Дух Святой, именуя Его возвышенно и поэтично: сокровенная тайна, сокровище безымянное; вещь неизречённая; могучий, всё всегда делающий, преобразующий и изменяющий одним хотением; невидимый, совершенно неприкосновенный и неосязаемый, венок неувядающий, дыхание и жизнь моя… В каждом слове — глубина премудрости, вселенная, космос.
 
У слова «космос» разные смыслы, в том числе и как название материального мира, в котором мы живём. Христос накануне Своего распятия воздыхает и томится: «Огонь пришёл Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся» (Лк. 12: 49). До пришествия в мир Сына Божия Дух Святой присутствовал в мире только Своим действием. Но когда человек, искуплённый крестной жертвой Спасителя, становится способным к принятию, Дух сходит в мир и присутствует в нём уже как лицо Святой Троицы. Он наполняет Собой Церковь, омытую и очищенную Кровью Сына Божия. И потому Пятидесятница, как говорят святые люди, просвещённые свыше, — конечная цель Божественного домостроительства на земле.
 
Святой Максим Исповедник вот что пишет о действии Духа Святого именно в Церкви: «Мужчины, женщины, дети, глубоко разделённые в отношении расы, народа, языка, образа жизни, труда, науки, звания, богатства... всех их Церковь воссоздаёт в Духе. На них на всех она напечатлевает образ Божества. Все получают от неё единую природу, недоступную разрушению, природу, на которую не влияют многочисленные и глубокие различия, которыми люди отличаются друг от друга». А Владимир Лосский добавляет: «Дух Святой сообщает людям в Церкви Божественность, соделывая их «причастниками Божеского естества», сообщая огнь Божества — нетварную благодать — тем, кто становится членами Тела Христова».
 
 
И здесь богослов указывает на одно важное отличие: «Дело Христа единит людей, дело Духа их различает… Святой Дух отмечает каждого члена Церкви печатью личного и неповторимого отношения к Пресвятой Троице…» Миссия Сына Божиего касается нашей общей человеческой природы, дело Святого Духа касается каждой отдельно взятой человеческой личности. Господь учитывает уникальность каждого человека и приспосабливает Свои дары, подавая их каждому через Духа Святого единственным, неповторимым образом!
 
«Дух Святой — это сплошная тайна». Прав поэт, и многие, скорее всего, интуитивно ощущают ещё одно обстоятельство, размышлять над которым тоже… крайне сложно. Однако знания людей, просвещённых Духом Святым, могут открыть нашему не совсем ясному внутреннему взору такие горизонты, что вера наша станет более глубокой и торжествующей. Речь вот о чём: явление Святого Духа и Его изображение на иконах в виде голубя и огненных языков, конечно, — лишь образы. Святой Дух не являет нам Своего лица. Остаётся лицом неявленным, сокровенным. Снова процитирую Владимира Лосского: «Мы исповедуем Святую Троицу. Но само лицо Святого Духа, открывающего нам эти истины, делающего их для нас внутренне очевидными, явными, почти что осязаемыми, — остаётся, тем не менее, сокровенным, как бы сокрытым в Его Божестве, которое Он нам открывает, в Его дарах, которые Он нам дарует».
 
 
Почему же Дух Святой как бы скрывается от нас? Чтобы сообщаемый Им дар был полностью нами присвоен. Именно присвоен, стал будто нашим личным качеством. И слова апостола Павла как раз об этом: «Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» (Гал. 4: 6). Через Духа Святого воля Божия может стать для нас не чем-то внешним, а внутренним, и тогда благодать даётся нам Богом изнутри нас самих. «Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17: 21). Оно вводится в наши сердца Духом Святым уже здесь, во время нашего земного странствования.
 
И только там, в жизни будущего века, это незнаемое, таинственное Божественное лицо, наконец, явит нам Себя. Мы узнаем Его в обоженых человеческих личностях, в образе всех людей, ставших святыми.