Меня часто спрашивают: «Почему мы не видим Бога, и видят ли Его святые люди?» Хотел бы начать издалека.
Была у меня поездка в Америку. Знакомясь с достопримечательностями страны, посетил я город Тусон, который знаменит международной геологической выставкой камней. Там можно найти и купить любые камни: и драгоценные, и редкие — от бриллиантов до метеоритов. Представлены на выставке и обычные камни, просто ископаемые.
Почему я об этом говорю? В одном павильоне ради затемнения были приспущены шторы и горел искусственный свет. Сразу возник вопрос: «Почему?» Ведь для камней нужно хорошее освещение, а тут... Однако вскоре необычность этой ситуации стала понятна. Дело в том, что камни казались совершенно невзрачными только на первый взгляд. Но, когда гасили свет и включали ультрафиолет, они вдруг начинали светиться совершенно фантастическими цветами. Именно фантастическими, какими-то мультипликационными — настолько они были яркими, необычными! А без ультрафиолета камни эти приобретали прежний вид.
У меня сразу возник вопрос: «Все ли камни под ультрафиолетовым излучением светятся по-другому?» И получил ответ: «Нет, другие таким образом не преображаются». Лишь некоторые камни Бог создал так, что их красота видна в особом свете. Вот такое чудо Божие. И если бы человек случайно не направил на эти камни ультрафиолет, может быть, никогда и не стало бы известно, что есть в природе такое чудо…
Сразу вспомнилась одна телевизионная передача, где была показана серенькая, как мышка, бабочка. Но когда её освещали ультрафиолетом, на ней появлялся великолепный ковровый узор. Красота этого живого существа тоже видится только в особом излучении. И те бабочки, которые на него реагируют, оказывается, способны видеть в ультрафиолете, а человеческий глаз так не видит.
Вообще, человек в окружающем его мире очень многого не видит, не слышит, не обоняет, не ощущает... Диапазон нашего зрения очень ограничен. Мы видим лишь узкий промежуток того спектра цветов и света, которые создал Господь. Так же нам доступен лишь определённый диапазон звуков. И оказывается, что существует очень много звуков вне его. Но есть в природе животные и птицы, которые слышат то, что не доступно человеческому уху...
Однажды в журнале «Наука и жизнь» мне попалась статья, где сообщалось, что учёные всего мира единогласно утверждают: человек своими органами чувств может воспринимать лишь малый процент всей материи Вселенной. То же самое и в отношении её энергии. Но даже современными сверхмощными приборами мы можем улавливать только малый диапазон энергии Вселенной. Всё то, что остаётся за пределами не только нашего восприятия, но и сверхчутких приборов, учёные очертили таким необычным понятием, как «тёмная энергия» и «тёмная материя». «Тёмная» не в отрицательном плане, а в плане непостижимости для человека. Это как «чёрная дыра».
Так вот, прочитав журнальную статью, я вспомнил, что в святоотеческом богословии, в библейском языке ещё задолго до понятий, которые учёные сейчас определили для себя как «тёмная материя», «тёмная энергия», было и остаётся понятие «Божественный мрак». «Мрак» не как нечто негативное, отрицательное, а как недоступность. Это понятие присутствует не только в области богословия, но и в духовном опыте святых отцов.
Так почему же мы не видим Бога? Если мы не в состоянии видеть многое из того, что создано Им, то тем более не видим Самого Творца. Иногда я говорю с иронией, что если бы муравьи придумывали себе бога, они бы представили его в образе огромного муравья. Птицы — в виде огромной птицы. А человек? Люди часто, оказавшись перед непостижимостью Бога, перед «Божественным мраком», начинают создавать образы, исходя из тех понятий, которыми они обладают, из того, что имеется у них в памяти, в воображении. И таким образом часто приходят к язычеству. Бог же гораздо выше всего этого, гораздо сложнее и тоньше.
И всё-таки Он не остаётся за пределами нашего понимания там, в Своём Божественном мраке. Если бы это было так, наши отношения с Творцом были бы очень проблематичны. Как можно верить в Бога, Который совершенно от нас далёк, совершенно неописуем и непознаваем?..
Святые отцы, исходя из опыта своей духовной жизни, всё-таки дали нам оптимистическую нотку в нашем духовном бытии. Они говорили, что Бог отчасти всё же познаваем. Это было в споре святителя Григория Паламы с его духовным оппонентом — монахом Варлаамом. Этот учёный муж, владеющий теорией, но не имеющий практического опыта, утверждал, что Бог совершенно трансцендентен, то есть непостижим, Его ни в какой форме нельзя ни пережить, ни познать, ни описать. А Григорий Палама, возможно, не имел такой базы теоретических, богословских знаний, однако приобрёл богатый опыт, когда был монахом-исихастом на Афоне. Он возражал, что Бог отчасти познаваем. И даже выразил это в словах, сказав, что Бог непознаваем для человека в Своей сущности, но в Своей благодати, в Своих энергиях всё-таки присутствует, действует в этом мире и переживается человеком не иллюзорно, не абстрактно, а очень-очень реально.
Но как мы можем переживать Бога и переживать именно Его? Что-то мы можем видеть, что-то слышать, но ограниченно. Духовный же мир видится сердцем. Поэтому о сердце можно говорить не только как о средоточии нашего «Я», но и как об органе зрения и мироощущения.
Оно — не аппарат, который перекачивает кровь, — это совершенно не первостепенная задача сердца. Оно ощущает более тонкие области мироздания, которые мы не можем видеть или слышать.
Конечно, сердце как орган чувств до конца ещё не умерло в современном человеке, грешном человеке. Но почему этот орган видит очень плохо, очень мутно? Почему оно у нас так плохо мироощущает? Потому что в связи со своей невостребованностью оно просто «атрофировалось»: человек не пользуется этим органом, и он у него редко работает.
А по замыслу Божию — это главный орган в человеке. Но наш вектор зрения направлен только на видимое, осязаемое, материальное. А духовный мир, как и орган духовного зрения, часто человеку не нужен. Однако на примере Святых отцов видно, что этот орган в некоторой степени можно возвратить к изначальному состоянию. Если практикой и духовной, аскетической жизнью тревожить его — он начинает оживать.
Мы можем особым образом «настраивать» своё сердце. Как тот же радиоприёмник: сбилась волна, ничего не слышно, кроме шума, — нужно настроить приём, поймать волну. И, кстати, когда человек настраивает радио, то весь сосредотачивается, весь во внимании, ведь занимается очень тонкой работой. Так и с духовной жизнью: человек должен начать жить сосредоточенно, его образ жизни должен из рассеянности и расхлябанности прийти в сосредоточенность. Святые отцы на собственном примере свидетельствуют нам, что это возможно.
И вот, когда сердце и ум возвращаются к своему первоначальному состоянию, то действительно начинают нечто видеть. Но это видение не в обычном формате. Видеть сердцем — это совершенно не то, что видеть глазами; слышать сердцем — не то же самое, что слышать ушами. После того, как апостол Павел был вознесён до третьего неба, на вопрос: «Что ты там видел?», он сказал: «Совершенно нет слов. Мне трудно ответить, потому что придётся ссылаться на примеры из земного мира, и если я буду описывать, то придётся небесное низводить до земного, а я видел там нечто иное». Его спросили: «Что ты слышал?» — «Не могу описать вам, что я слышал. Только свидетельствую, что всё это очень реально».
Так же и в отношении Бога. Если мы будем пытаться переживать Его только в формате нашего привычного миросозерцания, то можем прийти к язычеству или каким-то иллюзиям, фантазиям. Начнём выдумывать себе бога. Но Господь открывается нам Сам и открывается совершенно иным образом. Нам нужно оставить для Него чистую страничку, чтобы Он Сам писал на ней, а не писать самим.
Протоиерей Сергий БАРАНОВ, г. Орск
15.03.2020