Человеку, исповедующему «либеральные ценности», кажется, что церковный брак мало отличается от ничем не освящённого супружества, которое с советского времени сводилось к тоскливой процедуре «расписывания» в ЗАГСе и расторгалось столь же легко, как и заключалось. Тогда бракосочетание было сведено к одной «росписи», и понятия «вступить в брак» и «расписаться» сделались синонимами. Дикое для слуха русского человека слово «брачующиеся» прочно вошло в быт эпохи великих свершений.
Чиновники ЗАГСов, чувствуя скудость и безблагодатность этой процедуры, пытались в меру своей фантазии хоть чем-то её скрасить. Бывший уездный предводитель дворянства Ипполит Матвеевич Воробьянинов, выкатывая глаза и устрашающе шевеля усами, поздравлял решивших вступить в брак пролетариев и совслужащих. В позднесоветских Дворцах бракосочетаний исполненные чувства собственного достоинства чиновницы уже вовсю «меняли» кольца, уговаривая молодых быть активными строителями коммунизма. Оркестр старательно наяривал «Свадебный марш» Мендельсона, открывались и закрывались вызолоченные двери, но, несмотря на дозволенное шампанское, все участники процедуры, включая жениха и невесту, с нетерпением ждали, когда же закончится эта невыносимая фальшь.
Изменившееся время сделало церковное венчание безопасным. Внешняя красота обряда привлекала и тех, кто не видел за ней подлинного смысла таинства. Венчаться в храме стало признаком респектабельности. Но умножившееся число венчаний привело к столь же заметному увеличению количества прошений о церковном разводе.
Трудно сказать, можно ли радикально изменить существующее положение дел. Тем более, кризис семьи на постхристианском Западе превратился в банальную очевидность, а стремительно догоняющая Запад Россия и в этом отношении становится вполне «европейским» государством. Наверное, стоит вспомнить, как оберегала нерушимость брака Церковь в прошлом, и старательно следовать традициям церковного бракосочетания.
Приходящие в храм молодые люди, обращаясь к священнику с просьбой совершить венчание, ожидают, что церковное бракосочетание будет обставлено минимальными формальностями, и многие удивляются, когда батюшка отказывается их венчать до предоставления заверенного печатью ЗАГСа государственного свидетельства о заключении брака. Причём верующие люди ещё оскорбляются, если священник не только не доверяет их совести, но и пренебрегает достоинством таинства, ставя его в зависимость от формальной процедуры, проведённой в отделе местной администрации. Однако такое требование вовсе не является умалением таинства по сравнению с гражданской регистрацией брака, но вполне соответствует правилам церковного бракосочетания, существовавшим в прошлом.
В то время не отделявшее себя от Православной Церкви Российское государство передавало ей некоторые немаловажные обязанности, включая и регистрацию актов гражданского состояния. В каждом храме хранились метрические книги, в которые тщательно вносились записи о крещении, венчании и погребении всех, кто принадлежал данному приходу. Консистория строго следила, чтобы каждая запись была заверена священником, диаконом и псаломщиком, принимавшими участие в совершении таинства; в книгу вместе с датой рождения младенца вносились имена родителей и восприемников, при венчании — имена жениха и невесты, свидетелей, которые назывались также поручителями или «поезжанами»; запись о погребении, помимо даты смерти, включала сообщение о её причине, последнем причастии и месте погребения. Запись о венчании, кроме метрической книги, вносилась в паспорта вступивших в брак.
Закон обязывал священника быть особенно внимательным к совершению брака. Перед началом венчания требовалось предоставить в Церковь документы, удостоверяющие священника, что возраст, вероисповедание, гражданское состояние жениха и невесты, отсутствие недопустимого родства между ними позволяют вступить в брак. Бюрократическая волокита сводилась к минимуму, поскольку сам священник, на которого ложилась полнота ответственности за правильность брака, определял, какие документы будут для него достаточны.
Если жених или невеста выглядели слишком уж молодо, требовалось предъявить метрическое свидетельство о рождении и крещении или выписки из исповедных списков приходских храмов жениха и невесты, по которым можно установить их возраст. Паспорта и виды на жительство доказывали безбрачие жениха и невесты. Вдовцы и вдовы подтверждали смерть своих предыдущих супругов соответствующими метрическими выписками.
Военнослужащие и чиновники гражданских ведомств должны были предоставить разрешение своего непосредственного начальства на вступление в брак. В этих удостоверениях также указывались возраст, вероисповедание, холостым или вдовым является жених.
Даже если все документы вступающих брак были в порядке, приходской священник троекратно во время ближайших воскресных или праздничных литургий оповещал прихожан о предстоящем бракосочетании. Такие «оглашение» или «окличка» способствовали выявлению всех фактических препятствий, делавших брак невозможным. А после исследования документов и оглашения священник составлял особый акт, называвшийся брачным обыском. В нём находились все метрические данные жениха и невесты, указывалось на отсутствие недопустимого родства и на согласие родителей или опекунов, подтверждалось согласие начальства военнослужащих и чиновников, назначались время и место предстоящего венчания. Брачный обыск подписывался женихом и невестой, двумя или тремя поручителями со стороны жениха, столькими же поручителями со стороны невесты и в заключение — священником, диаконом и псаломщиком, производившими обыск.
Таким образом, «росписи» жениха и невесты были непременной принадлежностью бракосочетания и в то время, когда оно совершалось исключительно в Церкви.
В наше время регистрация брака отделена от венчания и во времени, и в пространстве. Она происходит в ЗАГСах или Дворцах бракосочетания. Однако смысл этой процедуры не сводится лишь к формальному уведомлению государства об изменении социального статуса вступивших в брак. По существу, регистрация брака остаётся таким же подтверждением серьёзности намерений, каким был «брачный обыск» в прошлом. Потому правы священники, которые совершают венчание только после регистрации брака.
Но современная регистрация не заменяет в полной мере брачного обыска. И священнику всё равно необходимо тщательно выяснять, крещены ли жених и невеста в Православной Церкви, не находятся ли они в недопустимо близкой степени родства, не состоял ли каждый из них ранее в браке, не существует ли иных канонических препятствий.
Поскольку брак ныне регистрируется вне храма, но является непременной частью церковного бракосочетания, он не должен совершаться в неположенное время. Это означает, что не следует назначать регистрацию брака на вторник, четверг и другие дни, когда церковный Устав запрещает венчание, тем более — во время длительных постов: Великого, Рождественского, Успенского и Петровского. Столь же недопустимо в эти дни устраивать свадьбы. Значит, если «уж замуж невтерпёж», то лучше поторопиться до начала поста или потерпеть до его окончания.
Неясность представлений о сущности церковного брака порождает ещё одно заблуждение. Называющие себя верующими, признающие ценность церковных традиций, но неуверенные в своём чувстве молодые люди, делая первый шаг к заключению церковного брака, то есть регистрируя брак в ЗАГСе, не торопятся сделать заключительный шаг — обвенчаться. Происходит это обычно из прагматических соображений. Церковный брак расторгнуть очень сложно, да и вторичное венчание имеет меньшую ценность, чем первое. Потому, полагают они, не нужно торопиться, и, если супружеская жизнь не сложится, можно легко расстаться и поискать новое счастье. И вот когда оно, пусть и после нескольких попыток, будет обретено, тогда следует и повенчаться.
Однако такие рассуждения неубедительны. Супружеское счастье невозможно без любви. А любовь прежде всего — готовность пожертвовать всем для любимого человека. «Крепка, как смерть, любовь», — говорит Соломон. «Любовь долготерпит… не превозносится… не ищет своего… всё покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит», — пишет апостол Павел. Прочность брака обусловлена практически лишь верой в его нерушимость. А если заранее предполагать возможность расторжения брака, то вероятность его распадения значительно возрастает.
Признавая действительность и законность брака, заключённого только посредством государственной регистрации, Церковь говорит о его недостаточности. Всё, что является причиной разрушения семьи в настоящее время, существовало и в прошлом. Супружеские измены, пьянство, безответственность, отсутствие общих интересов, психологическая несовместимость — эти человеческие слабости были «достоянием» и предыдущих поколений. Однако вера в нерушимость брака учила терпению, уступчивости, состраданию, умению подчинить личный интерес высочайшей ценности семьи.
«Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов», — учил апостол Павел. Семейная жизнь невозможна без его исполнения. А духовные силы для этого появляются лишь после освящения супружеских отношений в церковном браке. Потому на вопрос: «“Расписываться” или венчаться?», который задают себе молодые люди, желающие соединить свои жизни, может быть только один ответ: и расписываться, и венчаться, и любить друг друга всю жизнь так же сильно, как в день свадьбы!
Протоиерей Михаил ВОРОБЬЁВ
27.12.2018
