Святость одухотворяет


сёстры. В центре Вера Боянус; справа от неё Екатерина Давыдова; слева Любовь Боянус13 октября день памяти игумении Нины (Боянус)

Игумения Нина (в миру — Вера Карловна Боянус) родилась в конце 70-х гг. XIX столетия в Москве. Её отец Карл Карлович Боянус прослыл известным московским врачом-гомеопатом. Мать Ольга Семёновна, происходившая из калужских дворян Хлюстиных, была женщиной образованной и глубоко религиозной, обладавшей многими дарованиями.

О детстве матушки Нины сохранилось немного сведений. Образование она получила в домашних условиях. Сдала экзамены в Казанском учебном округе и стала обладательницей диплома на звание домашней учительницы, после чего поступила вольнослушательницей на философский факультет Лондонского университета.

В конце столетия семья Боянус из-за тяжёлой болезни отца переехала в Тифлис. Здесь Вера Карловна вместе с матерью устроила при Тифлисском миссионерском братстве воскресную школу и библиотеку, а в дальнейшем усилиями Веры Карловны была открыта церковно-приходская школа, которой она же и заведовала.

отец Карл Карлович БоянусПосле смерти отца Вера Боянус приняла окончательное решение посвятить жизнь Богу и в августе 1898 г. поступила в Вировский Спаса Всемилостивого монастырь. Здесь Вера со всей пылкостью своего характера предалась подвигам ревностного служения Господу, и уже через месяц архиепископ Варшавский Иероним облёк её в рясофор.

Вскоре она была назначена на должность благочинной монастыря. А 7 августа 1899 г. вопреки правилам и уставам (на двадцать третьем году жизни!) за «пламенную религиозную настроенность и самоотверженное служение бедным и больным» архимандрит Евлогий постриг инокиню Веру в монашество с наречением имени Нина.

Частые и тяжёлые болезни вынудили монахиню Нину просить о переводе в другой монастырь — в Ригу, где она прожила четыре года, неся послушание ризничей. Но Господь уготовал ей другое служение. В 1904 г. резолюцией епископа Полоцкого и Витебского Серафима её перевели в древний Полоцкий Спасо-Евфросиниевский монастырь в должности казначея. А в 1905 г. владыка Серафим назначил её начальницей монастырского училища.

Училище, имевшее статус трёхклассного, располагалось в одной из монастырских построек — деревянном доме, в котором находились и учебные классы, и спальни воспитанниц, и столовая. Было очень тесно, к тому же старое здание требовало капитального ремонта. Потому, возглавив это заведение, монахиня Нина употребила усилия, чтобы оно стало епархиальным со всеми правами для его выпускниц.

игумения Нина с ученицей Полоцкого епархиального училища Катей ЛеоновойВ январе 1907 г. указом Святейшего Синода Спасо-Евфросиниевское училище было преобразовано в шестиклассное и получило статус епархиального, а монахиню Нину утвердили его начальницей. Второе достижение новой начальницы — построение для училища каменного трёхэтажного здания. Но самым большим и важным её вкладом стала домовая церковь во имя Святой Троицы, устроенная матушкой в новом училищном здании.

При матушке Нине в курс обучения были включены дополнительные предметы: иностранные языки и изящные искусства, причём французский язык, черчение, живопись, ваяние и гражданскую историю преподавала сама монахиня Нина. Кроме того, воспитанниц обучали теперь основам сельского труда и пчеловодства, а также домашнему хозяйству.

В свободные вечера матушка Нина вела с воспитанницами религиозно-нравственные беседы на евангельские темы, которые были изданы в Полоцке в 1913 г. отдельной брошюрой под названием «Наши беседы о жизни».

«Ваше первое призвание, — говорила она ученицам, — оправдать в жизни, среди той обстановки, которая у вас есть теперь и будет впоследствии, внутренний идеал человека, начертанный в Евангелии. Не нужно для этого творить великих и громких дел, ибо святость вовсе не блещет, не бросается никому в глаза, она лишь одухотворяет каждую мелочь, даёт этой мелочи смысл и значение и распространяет вокруг себя благоухание, свет, мир, радость и благолепие».

игумения Нина (Боянус)За свою деятельность в училище монахиня Нина 6 мая 1908 г. была награждена наперсным крестом, а 31 августа 1914 г. возведена в сан игумении.

События Первой мировой войны не могли оставить безучастной и игумению Нину. Поскольку училище было занято временным лазаретом, пришлось немедленно взяться за дело, удовлетворяя нужды свыше 250 раненых, — только перевязок делать с врачами до 150 в день. Потом временный лазарет превратился в два военных госпиталя — около 600 человек...

В сентябре 1915 г., в связи с приближением немцев к Полоцку Спасо-Евфросиниевское училище вместе с сёстрами монастыря выехало в эвакуацию в Ростов Великий Ярославской губернии, забрав с собой мощи преподобной Евфросинии и все монастырские ценности.

В Полоцк игумения Нина уже не вернулась. Накануне революции 1917 г. в сопровождении верной своей келейницы послушницы Фёклы она приехала в родительское имение Ключи Самарской губернии к старшей сестре Любови Карловне.

Начиналась революция, огненное дыхание которой ощущалось повсюду. Имение Боянусов было разграблено, и последняя его владелица Любовь Карловна, не вынеся такого варварства и беззакония, скоропостижно умерла. Похоронив сестру, игумения Нина вынуждена была скрываться. Феклуша с мужем Михаилом Егоровичем купили дом в Кинель-Черкассах, и какое-то время матушка Нина жила у них. Однако вскоре ей пришлось уехать в Бузулук.

В начале 20-х гг. матушка, имея удостоверение сестры милосердия, поступила на медицинский факультет Самарского университета, по окончании которого переехала в село Алексеевка, купила дом и устроилась в больницу.

дом матушки Ниныматушка была врачом в селе Алексеевка

Вскоре к игумении Нине из Сызрани, после закрытия Общины «Во Имя Христа Спасителя», приехала ее духовная дочь — настоятельница общины Мария Алексеевна Амбразанцева-Нечаева.

Имея диплом сестры милосердия, Мария Алексеевна так же, как и матушка Нина, смогла устроиться на работу в больницу. Однако работать в полную силу она не могла, так как с юности имела слабое здоровье и нуждалась в особом питании. Нуждалась в помощи и Феклуша: овдовев, она осталась одна с двумя маленькими детьми. Кроме того, матушка Нина старалась поддерживать старшую сестру Екатерину; нужно было помогать и владыке Серафиму, находившемуся в Соловецком лагере... А время такое, что продукты — на вес золота. Возникла необходимость завести собственное хозяйство. 18 января 1932 г. от сыпного тифа умерла Мария Алексеевна. Для матушки Нины это была тяжёлая потеря близкого по духу человека. Скоро случилось новое несчастье: очередной, как оказалось — последний, арест владыки Серафима. Его расстреляли 7 мая 1933 г. в Ростовской тюрьме. Матушка не могла этого знать, и полная неизвестность о судьбе духовного отца терзала её сердце.

С каждым годом игумении Нине всё сложнее было одной вести хозяйство. В 1935 г. в Алексеевке закрыли оставшийся храм. Оборвалась последняя ниточка, связывавшая её с этим местом. Матушка продала дом и уехала в Самару, где приобрела половину дома на окраине города, устроилась в детское отделение поликлиники и работала там врачом до конца Великой Отечественной войны. Близкое участие принимала она в судьбах своих племянников, крестников, учеников и просто знакомых детей. И все эти «дети», достигнув зрелого возраста, а кто-то уже и старости, сохранили в себе искру Божию, которую старалась возжечь в них игумения Нина.

храм святых апостолов Петра и Павла в СамареК концу 40-х гг. здоровье матушки окончательно ослабело. Ей становилось трудно себя обслуживать, работать тоже было уже не под силу. В 1948 г. Фёкла Ивановна увезла Веру Карловну из Самары к себе в Кинель-Черкассы, где матушка провела последние пять лет своей жизни.

Обстановка в доме игумении Нины была аскетическая: ничего лишнего. Только огромная библиотека составляла её единственное «богатство». Эти годы стали для неё временем подготовки к вечности. Круг общения сокращён до минимума. Церковь и богослужения стали главным в ее жизни. Несмотря на то, что до церкви нужно было идти пешком почти два километра, каждый день, если позволяло здоровье, матушка Нина молилась в храме, никогда не опаздывала на службу, не садилась во время богослужения. К тому времени Вера Карловна, почти лишившись слуха, пользовалась слуховым аппаратом, и ей приходилось следить за богослужением по книге. Очевидцы вспоминают её огромный помянник, где было занесено множество имён архиереев, священников, монашествующих и мирян, за которых матушка ежедневно молилась.

В канун Покрова Пресвятой Богородицы, 13 октября 1953 г., окончился земной путь той, о ком можно сказать словами апостола Павла: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил. А теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем возлюбившим явление Его» (2 Тим. 4: 7–8).
 
Всё раздавала людям…
(Воспоминания Михаила Михайловича Степанова)

Михаил Михайлович СтепановОтец мой Михаил Егорович Степанов работал управляющим имением у помещицы Любови Карловны Боянус. Cам — из-под Куйбышева. Мать Фёкла Ивановна Клоп родом из Ушачского района Беларуси. Родилась в многодетной семье — семеро детей; мама была самой младшей. Родители умерли рано. Жили очень бедно, трудно, и старший брат Петрак через какое-то время отвёз её в Полоцк в монастырь, где ей дали послушание при местном епархиальном училище, и она попала к Вере Карловне — начальнице училища, и мать всё время при ней была, послушница.

Кажется перед революцией Вера Карловна решила выдать Феклушу замуж за их управляющего. Мать тогда уже была в годах (лет 30–35), замуж очень не хотела, плакала. Но Вера Карловна настояла: «Воля Божия!» Она ездила с ней в Самару к архиерею, и он дал разрешение на брак, снял с неё послушничество.

До самой революции отец с матерью жили в имении. В 1918 г. начали все разорять. Усадьбу тоже разграбили.

Я родился в 1924 г., очень слабенький, еле выходили, козьим молоком отпоили. Крестили меня в Черкассах, Вера Карловна была крёстной. Детей она очень любила, просто обожала. А врач она — от Бога, теперь нет таких.

Вера Карловна очень хорошо рисовала. Она вроде и школу художественную окончила в Москве. Мать мою рисовала с натуры, портрет был на шёлке: мать в рост, со снопом и с серпом.

Вера Карловна (в верхнем ряду) с семьёй ТрескиныхФёкла Ивановна Степанова

Вера Карловна лет десять жила в Алексеевке. Она там дом купила большой, хороший. Хозяйство развела: козы, куры, кролики. Осёл был — она на нём дрова возила, воду. Я жил у неё в Алексеевке год или даже больше (1933). Самый голодный год был. Я тогда уже в школу пошёл. Она со мной занималась, учила меня английскому языку.

Время страшное, многие тогда пострадали за веру. Крёстная даже крест нательный в волосах прятала. И иконы в доме опасно было держать открыто. Так матушка на своей половине устроила угол и завесила его полотном, а когда молилась — открывала. Вообще, как я помню, она всегда очень много молилась и очень много писала.

От веры крёстная никогда не отказывалась, особенно любила службы. Она всегда в храм ходила, во все времена, до самой смерти. Она жить не могла без церкви.

Всю войну Вера Карловна работала. Паёк ей хороший давали, и я кое-что возил из дома (овощи разные, масло). Но она всё раздавала людям. А по воскресениям у неё так было заведено: собирала знакомых и кормила. Ей и посылки часто присылали — продукты, лекарства. Но она их тоже раздавала.

За меня Вера Карловна всегда молилась и очень переживала. В войну, если мне куда-то идти надо, то она меня крестным знамением осеняла; благословляла, когда дела какие важные были. Написала мне молитву «Живые помощи», чтобы я её всегда при себе носил.

могилка матушки НиныЖила она очень скромно — никаких ценностей. Всё её богатство — книги: на иностранных языках, по медицине. А религиозные она при жизни многие раздала. И иконы у неё были хорошие; так она матери наказала их после её смерти в церковь отдать. Она и не стремилась что-то иметь. Последнее время часто говорила: «Мне это всё не нужно, мне нужна загробная жизнь».

За год до смерти у Веры Карловны случился микроинсульт, но потом всё отошло. После него она уже тихая стала, спокойная, почти ни с кем не разговаривала, больше молилась. Мама за ней ухаживала. Ела она мало, так иногда только попросит: «Феклуша, сделай, пожалуйста, чайку горяченького мне». Она всегда очень горячий и крепкий чай пила.

Умерла под Покров Божией Матери. Отпевали её в церкви. И в храм, и на кладбище несли на руках, хоть и далеко было. Помню, что одели её во всё тёмное. Но отпевали как мирскую, поминали как Веру.

В 1958 г. умерла мать. Похоронили её рядом с Верой Карловной.

Материал подготовлен по жизнеописанию и воспоминаниям, собранным сёстрами Полоцкого Спасо-Евфросиниевского монастыря



Читать другие новости >>
Рассказать друзьям:

Друзья!



Наш портал — не коммерческий, а духовно-просветительский проект.
Мы стремимся сеять разумное, доброе, вечное в мире, где немало скорбей и проблем. Далеко не все из них можно решить с помощью денег. Порой спасает слово, порой книга, вовремя полученная информация. Устное или печатное слово способно нежданно тронуть до глубины души, перевернуть всю жизнь и заставить поверить в Бога,  может возродить и укрепить веру, найти для себя смысл жизни. И всё — благодаря опыту других людей, которые искусно описали то, что пережили и поняли сами.


Если Вам по душе то, что мы делаем, — поддержите нас! Помогите сохранить в мировом интернет-пространстве два по-своему уникальных православных сайта. И помолитесь за упокой души основателя портала — раба Божия Андрея.

 
 
 

На первой полосе:

Лаконично о главном

Православный календарь:

Галерея альбомов: